(решение проблемы в сл. статье автора Современный международно-правовой механизм создания международного военного трибунала)
В современный период информационного двойного дна, характеризующегося информационными войнами, юристу стоит оставаться с холодным разумом. Так стоит поступать и в случае наблюдения в новостных лентах оглашения возможности проведения международного военного трибунала в отношении нашей страны и трибунала в отношении нашего оппонента. Отсюда следует разумный вопрос: а как должен быть проведен трибунал в современных реалиях, чтобы он был легитимным, соблюдал права обеих сторон.
Ниже представлена часть речи, озвученной в Клубе международного права ДА МИД РФ.
Чтобы начать разбираться в этом вопросе, стоит обратиться к историческому опыту в международном праве, а именно к Нюрнбергскому процессу (МВТ от 8 августа 1945 года, г. Нюрнберг), что в дальнейшем позволит выявить механизм создания легитимного трибунала современности.
И так, Нюрнбергский трибунал был учрежден Соглашением о его создании, на основе которого был принят Устав МВТ с целью наказания главных военных преступников стран оси, которым были предъявлены обвинения, влекущие за собой индивидуальную ответственность в преступлениях против мира, человечности, нарушений законов войны, а также заговора с целью совершения данных преступных действий.
МВТ является, не имеющим аналогов, примером межгосударственного сотрудничества во главе с законом, развившим международное уголовное право как отрасль международного публичного права, но в то же время МВТ, по мнению критиков, является проявлением правосудия победителей, за которым следует латинское выражение vae victis горе побежденным.
В приговоре Трибунала отмечалось: Утверждалось, что международное право рассматривает лишь действия суверенных государств, не устанавливая наказания для отдельных лиц, что если неправомерное действие совершается государством, то лица, которые практически осуществляли это, не несут личной ответственности, а стоят под защитой доктрины о суверенности государства. По мнению Трибунала, оба эти положения должны быть отвергнуты.
В самом процессе стороны защиты пытались доказать, что Трибунал представлял собой суд ex post facto (с обратной силой), отправлявший правосудие в нарушение принципа nullum crimen, nulla poena, sine lege (нет преступления, нет наказания, если на момент преступления оно не было квалифицировано законом).
Как писал о судебном процессе в отношении правящей верхушки Третьего рейха французский публицист Р. Картье, присутствовавший на суде: суд над ними был судом над режимом в целом, над целой эпохой, над всей страной. Ввиду этого, МВТ реализовал в жизнь следующий принцип: положение в качестве главы государства или руководящего чиновника правительственных ведомств, равно как и то, что они действовали по распоряжению правительства или выполняли преступный приказ, не является основанием к освобождению от ответственности.
Доктрина верховенства права сподвигает к тому, чтобы нормы права были общеизвестными и предсказуемыми в своем применении. Также, на ее основе, судьи должны выносить решения основываясь на основании установленных фактов и законов. Несколько позже, в начале 21 века, Генеральный секретарь ООН в одном из своих докладов дал трактовку данному принципу права, которое предполагает, что &hellip,все лица, учреждения и структуры, государственные и частные, в том числе само государство, функционируют под действием законов, которые были публично приняты, в равной степени исполняются и независимо реализуются судебными органами и которые совместимы с международными нормами и стандартами в области прав человека..
Кроме того, мы не можем ставить в отрицательную позицию легитимность Нюрнбергского процесса ввиду того, что в начале 20-го века были приняты такие нормативно-правовые акты как: Гаагские конвенции 1907 г., Статут Лиги Наций, Версальский договор 1919 г., Женевский протокол 1924 г. о мирном разрешении споров, Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики 1928 г., Женевская конвенция 1929 г. и т.д. Например, Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 1899 года закрепила принцип, ограничивающий средства нанесения вреда неприятелю. Важнейшей в данной Конвенции является оговорка Мартенса: в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие остаются под охраною и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания.
Данные конвенции приводят к мысли, что если военные преступления, связанные с нарушением норм права вооруженных конфликтов, были в той или иной мере уже криминализированы Гаагскими конвенциями и декларациями 1899 и 1907 гг., то преступления против мира и человечности, впервые в истории были криминализированы в Уставе Международного военного трибунала.
Соответственно, в вопросе легитимности данного МВТ, отображающего нарушение пакта о ненападении, убийство мирных граждан и военнопленных, отображенных в принятых и начавших действовать до начала трибуналов нормативных актов, данный МВТ был, с точки зрения организации процесса легитимен абсолютно, нормативно обоснован и впервые, так как стоит разделять суд внутригосударственный и международный, своим судебным механизмом ввел новые нормы, новые термины, интерпретирующие те или иные военные события.
Резюмируя, можно сказать, что для создания трибунала современности, стоит предусмотреть изначально наличие нормативной базы, возможно проведения трибунала тем или иным образом, чтобы решение было легитимным и для стороны обвинения, и для стороны защиты, и для мирового сообщества в целом.
