Вчера проскочила новость о том, что Великобритания впервые внесла в свои санкционные списки собственного гражданина – английского журналиста. Причина – он употребил в отношении подданного Великобритании, участвовавшего в боях в Мариуполе и попавшего в плен пророссийских войск, термин наемник (mercenary), а не военнопленный (prisoner of war).
Этот сюжет стал для меня поводом задуматься о том, какова юридическая природа санкций и санкционных режимов, которые вводятся государствами против других государств, физических и юридических лиц.
На первый взгляд, все довольно просто.
Представим себе, что есть лицо, которое совершает действия, рассматривающиеся государством (или в теории – обществом, выразителем интересов которого считается государство в лице своих институтов – парламента, правительства, судов, правоохранительных органов) как неприемлемые. Неприемлемость этих действий проистекает из того, что существуют правовые акты, называющие такие действия незаконными (уголовный кодекс, административный кодекс, иные законы, которые запрещают совершать такие действия).
Что делает государство в этом случае? Оно наказывает за такие действия путем привлечения лица к уголовной или административной ответственности в рамках процедуры уголовного или административного преследования. Так реализуется власть государства над гражданами, обязанными исполнять законы этого государства.
Усложним ситуацию. Представим себе, что неприемлемое действие на территории государства совершает лицо, которое не является гражданином этого государства. Что будет делать государство? Ответ будет довольно простым: в связи с тем, что уголовное законодательство и законодательство об административных нарушениях имеет территориальное действие, то любое лицо, находящееся на территории государства, должно подчиняться его законам. Поэтому иностранец подлежит ответственности так же как и гражданин государства, в отношении него государство реализует свою власть, преследуя его в административном или уголовном порядке.
(Любопытное усложнение – гражданин государства совершает действие, считающееся недопустимым в его государстве, за границей, в государстве, где это действие преступным не считается. Насколько я понимаю, господствующий подход в доктрине уголовного права такой: лицо не подлежит ответственности в своем родном государстве. У нас тоже было так до 2006 года, потом в УК была внесена норма о том, что за такие действия гражданин России будет привлечен к ответственности в России).
Наконец, еще одно усложнение. Гражданин иностранного государства совершает на территории другого государства действия, которые считаются неприемлемыми для третьего государства. Что может сделать это третье государство? Может ли оно привлечь это лицо к уголовной ответственности? Ответ – очевидно, нет. Потому что у этого третьего государства нет компетенции в отношении этого лица. У того, кто совершает неприемлемые действия, нет никаких юридической связи с государством, которое желает осудить его – нет гражданства, нет территориальной связи в виде нахождения на его территории. Поэтому невозможно его преследование в обычном порядке – через уголовное или административное производство.
Но как тогда это третье государство покажет этому лицу, что его действия для него – государства – неприемлемы? Введет в отношении всех, кто подчинен этому государству и его правопорядку, нормы, запрещающие вступать в любые отношения с таким лицом, запретит ему въезжать на собственную территорию и проч. То есть, введет санкционный режим в отношении этого лица. И тем самым в некотором смысле накажет его.
Таким образом, санкции это alter ego уголовных или административных наказаний. Они возникают там и тогда, когда у одного лица нет компетенции в отношении другого лица.
Неслучайно ведь изначально санкции были инструментом выяснения отношений государств друг с другом. Так как государства формально равны по своему статусу (а раньше – монархи, которые называли друг друга братьями), а у равного над равным нет власти, то применить компетенцию одно государство в отношении другого не может.
Насколько я понимаю дальнейшую историю санкционных режимов, они постепенно стали распространяться и на другие случаи отсутствия компетенции одного лица над другими – теперь уже частными лицами, физическими или юридическими, не подчиненными санкционирующему правопорядку.
Итак, промежуточный вывод: санкционный режим нужен там и тогда, когда одно государство хочет продемонстрировать лицам, не подчиненным его правопорядку, неприемлемость для него действий последних, запрещая тем, кто подчинен его правопорядку, вступать в любой юридическим контакт с ними.
Такое понимание природы санкционных режимов вроде бы легко объясняет санкционные войны, развернувшиеся в мире в последнее десятилетие.
Но из всей этой логики очень резко выбиваются случаи, когда государства вводят санкции в отношении своих собственных граждан.
Зачем государству нужно вносить в санкционные списки гражданина, совершающего неприемлемые действия? Ведь если оно считает, что лицо совершает нечто неприемлемое, в отношении него оно может реализовать компетенцию – возбудить административное или уголовное дело и привлечь к ответственности?
Это кажется странным и противоречивым. Ведь, насколько я понимаю, последствия санкций для подсанкционного лица довольно тяжелые – это и заморозка имущества, и запрет въезда в страну (кстати, очень тяжелый вопрос, связанный с фундаментальным правом на нахождение на территории государства, гражданином которого лицо является), и невозможность получения ряда услуг и проч.
Возможно, объяснение исключительно практическое. Дело в том, что санкции вводятся росчерком пера чиновника, в непубличной процедуре, без соблюдения даже минимальных юридических гарантий, которые были выработаны веками в отношении обвиняемых и подсудимых (открытый состязательный процесс, независимый и беспристрастный суд, презумпция невиновности, право быть выслушанным и проч.).
Кстати, в этом смысле Россия ведет себя пока довольно последовательно. Я не слышал, чтобы против тех, чья деятельность считается неприемлемой с точки зрения российского государства, вводились какие-либо санкции. Судя по новостям, государство предпочитает поражать в правах тех своих граждан, кто совершает неприемлемые – с его, государства, точки зрения действия – старыми добрыми методами. Это уголовно-правовая дубина и административный прут (возможно, это связано в первую очередь с состоянием судебной системы и правоохранительных органов в нашей стране).
И лишь режим иностранного агента (кстати, активно развивающийся) чем-то напоминает практику применения санционных режимов в отношении своих граждан, которая начала появляться в других государствах.
Эта заметка – лишь повод порассуждать о природе санкций. Я буду рад дискуссии и другим точкам зрения.
