В конце 2021 г. СМИ распространили новость: Председатель Конституционного суда (КС) Валерий Зорькин не исключил возврата смертной казни в России в будущем.
Они обнаружили на сайте КС РФ книгу В.Д. Зорькина Конституционное правосудие: процедура и смысл (СПб.: КС РФ, 2021. 154 с.) с его рассуждениями о смертной казни. Желающие ознакомиться с ними могут сделать это самостоятельно: https://ksrf.ru/ru/News/Speech/Pages/ViewItem.aspx?ParamId=91
Меня же эта книга заинтересовала иным: В.Д. Зорькин в ней много раз использовал слово арбитр, характеризуя КС РФ и его деятельность: Являясь органом государственной власти, он в то же время выступает арбитром между государством, с одной стороны, и гражданами, обществом с другой, Конституционная юстиция арбитр между конкурирующими правами и интересами большинства и меньшинства, арбитр в споре между гражданином и властью, высший арбитр между политическими силами, большинством и меньшинством, сильнейшими и слабыми, социальный арбитр (см. все цитаты в конце).
Тут можно было бы пошутить насчет того, что В.Д. Зорькин проявил политическую близорукость, забыл, что в РФ есть вообще-то только один настоящий арбитр, так что негоже посягать на его прерогативы.
Следует вспомнить о том, что в проекте Конституции, предложенном в мае 1993 г. Б.Н. Ельциным, имелась статья 80 следующего содержания: Президент Российской Федерации является арбитром в спорах между государственными органами Российской Федерации и субъектов Федерации, а также между государственными органами субъектов Федерации, утверждает своим решением достигнутое соглашение по спорным вопросам, а при недостижении согласия передает спор на рассмотрение Конституционного Суда Федерации.
<,&hellip,>,.
Данное положение трансформировалось в нынешнюю ч. 1 ст. 75 Конституции: Президент Российской Федерации может использовать согласительные процедуры для разрешения разногласий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также между органами государственной власти субъектов Российской Федерации. В случае недостижения согласованного решения он может передать разрешение спора на рассмотрение соответствующего суда.
Но идея о том, что президент является неким арбитром, который стоит над тремя ветвями власти, все же в Конституции заложена. В то же время, как известно, президент наделен и немалыми полномочиями в сфере исполнительной власти (формально к ней не относясь). Что получилось в итоге, известно всем: доминирование исполнительной власти над двумя другими и доминирование президентской власти над всеми тремя, включая судебную. А как иначе, если есть суперарбитр?
Хочу подчеркнуть очень важный момент: мы в Конституции вывели Президента из системы исполнительной власти и тем самым нарушили классический принцип разделения властей, за что нас иногда критикуют. Но разве этот принцип железобетонный? Мы так не считали, и от принципа разделения властей, который закреплен в ст. 10 Конституции РФ, нам пришлось отойти&hellip,
&hellip,согласно Конституции РФ исполнительную власть Президент РФ не возглавляет, но ему даны функции политического арбитра. Например, при возникновении конфликта между Правительством и парламентом Президент проводит согласительные процедуры, назначает досрочные выборы парламента или распускает кабинет министров. Если достичь согласия не могут центр и регионы, Президент исправляет ситуацию, используя чрезвычайное положение, согласительные процедуры, обращаясь в Конституционный Суд и т.д. То есть у нас Президент это арбитр, глава государства, что не соответствует классической модели (Интервью с С.М. Шахраем // Законодательство. 2008. № 12).
Зачем В.Д. Зорькин объявил КС РФ арбитром? Просто ради красного словца (согласитесь, слово то красивое)? Вряд ли, юрист такого уровня к словам внимателен. Да и не мог он использовать такое слово всуе столько раз.
Сделано это было специально и мне кажется, что это скорее плохой знак для всех.
Вспомним древние значения слова арбитр: посредник в спорах, третейский судья, наблюдатель, свидетель, повелитель, вершитель (Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. Около 50 000 слов. Изд. 2-е, переработ. и доп. М., Русский язык, 1976, С. 89).
Не следует забывать и о том, что сама по себе идея арбитража (справедливого суда третьего, независимого и беспристрастного опытного мудрого лица, опирающегося не на принуждение государственной власти, а черпающего свою легитимность из собственного авторитета, доверия сторон спора к нему и тех ценностей, которые эти стороны разделяют) вполне можно считать одной из мифологем, онтологем, описывающих фундаментальные отношения человека и мира, архетипом, существующим в коллективном и индивидуальном сознательном и бессознательном.
В свете этого можно сделать следующие выводы:
1) В.Д. Зорькин при помощи этого древнего и мощного слова пытается придать больший вес КС РФ, продемонстрировать значимость последнего.
Для чего? Вероятно, конкурентная борьба за ресурсы обостряется. Возможно, КС РФ что-то грозит, типа упразднения (вряд ли, но кто знает). Или это проявление известной закономерности: любая организованная система стремится расширить область своего контроля.
Ну и заодно можно себя так красиво поименовать.
2) Назначил КС РФ арбитром сам В.Д. Зорькин. По сути он сам себя им назначил, он же председатель КС РФ. Не очень скромно.
И сделал он это безосновательно по той причине, что хотя мудрость у КС РФ есть, независимость и беспристрастность он потерял. Нет у него больше авторитета необходимого для того, чтобы называться арбитром. Доверие испытывать к нему сложно. Конституционные ценности он на словах превозносит, а на деле защищает их лишь выборочно и так, как удобно исполнительной власти.
3) Кто уполномочил КС РФ быть арбитром? Гражданское общество? Меньшинства? Слабые? Нет.
Мандат КС РФ проистекает не из их доверия к нему, а лишь из закона, который он сам же и толкует превратно.
Это не арбитраж.
4) КС РФ не может быть арбитром с юридико-технической точки зрения: он же госорган. А идея арбитража противостоит государству.
Поэтому использовать слово арбитр КС РФ может только образно, а именно в значении повелитель, вершитель.
И здесь мы возвращаемся к п. 1 и к сказанному выше о президенте как суперарбитре во властной системе РФ.
КС РФ мало быть суперсудом: ему хочется быть и суперарбитром, повелителем, вершителем, хотя бы символическим.
5) Но если КС РФ стремится приобрести дополнительный вес, расширить область своего контроля при помощи красивого слова (никаких реальных полномочий самопровозглашение себя арбитром не дает), то это яркий пример магического мышления, убеждения о возможности влияния на действительность посредством слов, оперирования символами, архетипами.
Тут и шаманизм, и гипнотизирование общества, и самогипноз.
6) Далеко не случайно то, что, например, у английских слов arbitrator и arbitrary один и тот же корень. arbitrary&hellip, 1. произвольный, случайный, ~ choice случайный выбор, выбор наудачу, &hellip, 2. книжн. капризный, непостоянный, своевольный 3. книжн. деспотичный, ~ rule деспотизм, произвол власти,&hellip, (Новый Большой англо-русский словарь: в 3-х т. Около 250 000 слов. Т. I AF / Апресян Ю.Д., Медникова Э.М., Петрова А.В. и др., Под общ. рук. Э.М. Медниковой и Ю.Д. Апресяна. М.: Рус. яз., 1993. С. 135).
Само собой, это берет начало в латинском языке: arbitrium&hellip, 1) решение третейского судьи, арбитражное решение&hellip, 2) благоусмотрение, свободное суждение, право (выбора)&hellip, 3) власть, воля, тж. произвол&hellip, (Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. Около 50 000 слов. Изд. 2-е, переработ. и доп. М., Русский язык, 1976, С. 89).
Арбитры, как известно, не связаны буквой закона в арбитраже дела могут решаться более гибко, чем в государственном суде.
В крайних формах это превращается в произвол. Само собой, это уже не подлинный арбитраж, однако все же следует признать, что корни у арбитража и произвола одни и те же: свобода усмотрения. Благодаря ей арбитраж из-за лени или глупости арбитров может обратиться в собственную противоположность.
Выходит, что В.Д. Зорькин предлагает КС РФ не следовать закону, а иметь возможность решать вопросы более гибко, вплоть до того, чтобы по понятиям.
Впрочем, следует признать, что КС РФ давно так и делает, так что в этом плане он действительно арбитр, только вот арбитраж грязноватым получается.
7) Обращение В.Д. Зорькина к мифологеме арбитража, к архетипу, существующему в том числе в коллективном и индивидуальном бессознательном, выглядит пугающе, учитывая статус КС РФ как госоргана, а также сказанное выше в п. 5 о магическом мышлении.
Акцент переносится с рационализма на эмоции. Со Сверх-я на Оно.
8) Чтобы действительно быть арбитром, надо уметь защищать идею арбитража.
А КС РФ уже продемонстрировал, что она ему безразличная и играть он будет на стороне исполнительной власти, своей третейской реформой независимый арбитраж в РФ уничтожившей. Чтобы понять это, достаточно прочитать определение КС от 30 ноября 2021 г. № 2362-О Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы автономной некоммерческой организации Центр арбитражного разбирательства на нарушение ее конституционных прав частями 4 и 6, пунктом 4 части 8, частями 9 и 10 статьи 44 Федерального закона Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации.
Так что В.Д. Зорькин лишь примазывается к идее арбитража в надежде получить при ее помощи дополнительную легитимацию.
Мне кажется, что госорган должен выполнять свои функции, определенные законом, а не рассуждать, что он арбитр.
Иное признак распада права и правового государства.
Выдержки из книги В.Д. Зорькина Конституционное правосудие: процедура и смысл (СПб.: КС РФ, 2021. 154 с.).
Непосредственно применяя принципы и нормы Конституции и выясняя их действенный смысл в конкретно-исторической ситуации, Суд находит баланс конституционных ценностей на основе принципа соразмерности (пропорциональности). Являясь органом государственной власти, он в то же время выступает арбитром между государством, с одной стороны, и гражданами, обществом с другой. Разрешая споры о конституционном праве, Конституционный Суд способствует поддержанию стабильности и динамизму правовой системы в целом (с. 14).
В настоящее время конституционные суды нередко стремятся ограничивать свободу усмотрения законодателя в целях более эффективной защиты конституционных ценностей. Однако подобное стремление вызывает у других властей опасение, что конституционные суды превратятся во всемогущих суперарбитров, обладающих необъятными возможностями в решении судьбы правовых актов, принимаемых органами законодательной, исполнительной и судебной власти. В этой связи порой происходит (не всегда конструктивное) урезание полномочий судебного конституционного контроля (с. 21).
Конституционная юстиция арбитр между конкурирующими правами и интересами большинства и меньшинства (с. 24).
В то же время важно подчеркнуть, что Конституционный Суд не стоит на почве индивидуалистической концепции, трактующей конституционное правосудие в качестве простого арбитра в споре между гражданином и властью. В рамках российского конституционного судопроизводства отстаивается не в последнюю очередь публичный интерес. Он заключается в очищении правового пространства от неконституционного регулирования (с. 2526).
Неотъемлемые права и свободы человека есть главный исходный пункт и мерило конституционализма, который занял верховное место божества, или хранителя стабильности и высшего арбитра между политическими силами, большинством и меньшинством, сильнейшими и слабыми (с. 26).
Практика знает и еще один подход к проблеме, который является, на мой взгляд, самым спорным и уязвимым. Это прямое вмешательство конституционного суда в политический конфликт в качестве медиатора (арбитра, посредника) с целью обеспечить компромисс и договоренность конфликтующих сторон. Однако в некоторых ситуациях он может быть и действенным (с. 28).
Конкуренция и согласование частных и публичных интересов. Конституционная юстиция, выполняя роль арбитра между большинством и меньшинством, стремится посредством интерпретации юридических смыслов к достижению между ними взаимного понимания (с. 30).
В связи с этим, проверяя конституционность тех или положений законодательства в социально-экономической сфере, Конституционный Суд каждый раз ищет разумный баланс и соразмерность между гарантиями частной собственности, с одной стороны, и защитой социальных прав населения с другой, выполняя таким образом роль своего рода социального арбитра (с. 62).
Следует отметить, что аналогичная тенденция имеет место и в других межгосударственных судах по защите прав человека Американском и Африканском. Ярким образом проявилась юрисдикционная экспансия Международного Суда ООН. До недавнего времени он фактически играл арбитражную роль в споре обратившихся к нему государств. Теперь же этот Суд выносит постановления даже в отношении тех государств, которые не признают его юрисдикцию. Аналогичным образом поступает Международный Уголовный Суд, который возбуждает дела против руководителей государств и выдает ордера на их арест несмотря на то, что эти государства не являются участниками Статута МУС (с. 126).
