Аргументы при обжаловании отстранения от работы в связи с отказом от прививки против коронавирусной инфекции (в помощь юристам)

1. Неправильная квалификация отношений в связи с тем, что клинические испытания (исследования) вакцин не завершены и опыт их применения не наработан.

В соответствии с ч. 2 ст. 21 Конституции РФ, никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Согласно ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН (есть в СПС Консультант Плюс), никто не должен подвергаться пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению или наказанию. В частности, ни одно лицо не должно без его свободного согласия подвергаться медицинским или научным опытам. Российская Федерация является участником этих международного договора в качестве государства правопреемника СССР.

Однако в российском законодательстве понятие медицинские опыты отсутствует, но есть иные, сходные по смыслу понятия – клинические испытания (исследования) и клиническая апробация, которые подлежат применению по данному вопросу в целях выполнения требований Конституции РФ и указанного международного договора.

В соответствии с ч. 1 ст. 36.1 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации (далее Закон N 323-ФЗ) клиническая апробация представляет собой практическое применение разработанных и ранее не применявшихся методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи для подтверждения доказательств их эффективности.

Медицинская помощь в рамках клинической апробации оказывается при наличии информированного добровольного согласия (ч. 6 ст. 36.1 Закона N 323-ФЗ).

Прививки относятся к мерам профилактики заболеваний (ст. 30 Закона N 323-ФЗ).

Согласно п. 2 Правил проведения клинических и клинико-лабораторных испытаний (исследований) медицинских изделий, утвержденных решением Совета Евразийской экономической комиссии N 29 от 12.02.2016 (есть в СПС Консультант Плюс), под клиническими испытаниями (исследованиями) медицинского изделия понимается любое испытание (исследование) с участием человека в качестве субъекта испытания (исследования), проводимое с целью изучения безопасности и (или) эффективности испытуемого (исследуемого) медицинского изделия и (или) метода диагностики или лечения, связанного с его применением. Участие в таких испытаниях (исследованиях) допускается только при наличии информированного согласия участника (субъекта) испытания.

Вакцина как материал, предназначенный для профилактики заболеваний, является медицинским изделием (ст. 38 Закона N 323-ФЗ).

Соответственно, если речь идет об испытании конкретной вакцины как медицинского изделия либо о ее практическом применении как ранее не применявшегося метода профилактики, то должны действовать ч. 2 ст. 21 Конституции РФ и ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Учитывая, что клинические испытания (исследования) вакцин не завершены и опыт их применения не наработан (ключевое фактическое обстоятельство), с юридической точки зрения речь идет не об отказе от обязательных прививок, а об отказе от участия в медицинском опыте (клинической апробации, клиническом испытании (исследовании)), что невозможно без согласия участника (субъекта) испытания. И ни одним федеральным законом, а уж тем более подзаконным актом, это изменено быть не может, поскольку будет противоречить Конституции РФ и международному договору.

Ничего не меняет тот факт, что прививки против коронавирусной инфекции, вызываемой вирусом SARS-CoV-2, внесены в Календарь профилактических прививок по эпидемическим показаниям, утвержденный приказом Минздрава России от 21.03.2014 N 125н, и соответственно на основании ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 17.09.1998 N 157-ФЗ Об иммунопрофилактике инфекционных болезней становятся обязательными для категорий работников, перечисленных постановление Правительства РФ от 15.07.1999 N 825 Об утверждении перечня работ, выполнение которых связано с высоким риском заболевания инфекционными болезнями и требует обязательного проведения профилактических прививок.

Во-первых, это акты, которые должны соответствовать Конституции РФ И международным договорам, и соответственно на клинические испытания (исследования) и клиническую апробации они не распространяются (там обязательности быть не может).

Во-вторых, по логике правового регулирования обязательными такие прививки могут стать только после завершения испытаний исследований и наработке определенного опыта применения с согласия вакцинируемых.

2. Отказ от прививки не может признаваться правонарушением и соответственно за него не может применяться юридическая ответственность, в том числе невыплата заработной платы при отстранении от работы.

Этот аргумент изложен в блоге от 08.07.2021 Об отказе от обязательных прививок с точки зрения права.

Его лучше использовать применительно к клиническим испытаниям (исследованиям) и клинической апробации (как следствие того, что там обязательности быть не может), тогда он логически вытекает из п. 1 и не усложняется вопросами, связанными с другими прививками, некоторыми решениями ЕСПЧ и т. д.

3. Необходимо поднимать вопрос о неконституционности ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 17.09.1998 N 157-ФЗ Об иммунопрофилактике инфекционных болезней в части отсылки к такому институту трудового права как отстранение от работы.

Этот аргумент изложен в блоге от 17.07.2021 Об обжаловании работодателями штрафов за необеспечение вакцинации работников (в помощь юристам).

4. Главные санитарные врачи как РФ, так и субъектов не вправе расширять перечень работников, установленный постановление. Правительства РФ от 15.07.1999 N 825 Об утверждении перечня работ, выполнение которых связано с высоким риском заболевания инфекционными болезнями и требует обязательного проведения профилактических прививок.

В то же время, например, данный перечень Роструд в своем письме от 13.07.2021 N 1811-ТЗ почему-то даже не упомянул. Следует учитывать, что данное письмо не является нормативным актом и не может быть положено в основу судебного решения.

5. Отстранение о работы в связи с отказом от прививки против коронавирусной инфекции работников, находящихся на дистанционной работе (см. письмо Роструда от 13.07.2021 N 1811-ТЗ), – это логический абсурд, поскольку перевод на дистанционную работу и вводился как реакция на исключительные случаи, в том числе эпидемии. Зачем применять две меры, одинаковые по целям их применения, одновременно. Это все равно, что заставлять одевать противогаз в скафандре.

6. И опять о здравом смысле

Правовое регулирование и даваемые разъяснения его начисто лишены.

Помимо отстранения от работы в связи с отказом от прививки против коронавирусной инфекции работников, находящихся на дистанционной работе, можно привести следующие примеры.

Исходя из принимаемых решений нужно, чтобы привились 60 процентов работников, а отказавшиеся от прививки работники должны быть отстранены. Интересно, как может работать предприятие, если у него 40, а может и более процентов, работников отстранены от работы.

Согласно письма Роструда от 13.07.2021 N 1811-ТЗ при наличии медицинских противопоказаний к вакцинации от COVID-19 и представления подтверждающих медицинских документов, работники не отстраняются от работы. То есть получается, что работник, отказавшийся от вакцинации, несет опасность и должен быть отстранен от работы, а работник, который не может сделать прививку по медицинским показаниям, не опасен и может ходить на работу.

Студентов, не прошедших вакцинацию, рекомендовано перевести на дистанционное обучение, а преподавателей необходимо отстранить.

Ну и т. д. Этот список можно продолжать достаточно долго и он постоянно расширяется.

В связи с этим можно поздравить всех юристов страны: российское право вступило в новый этап своего развития, теперь суды нужно просить не только применять Конституцию РФ и международные договоры, но и руководствоваться здравым смыслом.

В российских реалиях это уже не шутка. С точки зрения доктрины права здравый смысл можно рассматривать как элемент человеческого вообще и юридического мышления в частности, без которого не обойтись при толковании и соответственно применении норм права.