«Вторичные» санкции в восьмом пакете санкций ЕС

6 октября был принят восьмой пакет санкций против России. Помимо классических экспортно-импортных ограничений и усиления нефтяного эмбарго Совет ЕС расширил перечень оснований для наложения блокирующих санкций. Так, статья 3(1) Регламента ЕС №269/2014 была дополнена пунктом h, в соответствии с которым в Приложение 1 могут быть включены физические или юридические лица, организации или органы, способствующие нарушению запрета на обход ограничений, установленных указанным регламентом, регламентами № 833/2014 (секторальные санкции), № 692/2014 и 263/2022 (специальные санкции в отношении Крыма, ДНР и ЛНР).

Эксперты в СМИ окрестили указанные нововведения подобием вторичных санкций (secondary sanctions), применяемых США против Ирана и России, поскольку если раньше резидентами списка могли стать лица, действия которых, по мнению ЕС, так или иначе угрожают территориальной целостности, суверенитету или независимости Украины, то сейчас ими могут стать лица из любых стран, которые способствуют обходу запретов, установленных в санкционных актах ЕС. При этом, обосновывая необходимость включения указанного критерия, Совет ЕС исходил из того, что такое попустительство также дестабилизирует ситуацию на Украине.

Резонанс по поводу реформирования санкционного регулирования также связан с тем, что ранее ЕС не был сторонником (по крайней мере, на бумаге) экстерриториального действия ограничительных мер достаточно вспомнить недавнее Руководство по имплементации и оценке санкций, подготовленное Советом ЕС в 2018 году, в котором он признал экстерриториальное применение законодательных актов нарушением международного публичного права, либо доклад Генерального директората ЕС по вопросам внешней политики 2020 года. Другим примером является Регламент №2271/96, более известный как Блокирующий статут.

Однако в определенной степени экстерриториальный эффект санкций ЕС достигался все это время косвенно, посредством их имплементации или присоединения к ним стран-кандидатов на вступление в ЕС, потенциальных кандидатов и государств ЕЭЗ.

Можно ли сказать, что нововведение ЕС близко к вторичным санкциям США? С точки зрения желаемого экономического эффекта скорее всего, да, поскольку и в том, и в другом случае будут происходить разрывы цепочек сделок, иностранные субъекты, не являющиеся адресатами первичных санкций США и ЕС, будут воздерживаться от определенной части деловой активности, связанной с Россией и подсанкционными субъектами.

Сходство прослеживается и в возможных негативных последствиях для иностранных лиц так, в соответствии со ст. 228(b) CAATSA санкцией за осознанное содействие существенной транзакции (significant transaction) иностранным лицом в пользу российского подсанкционного лица является заморозка его активов на территории США. Аналогичные последствия наступают в случае попадания иностранного лица в Приложение 1 к Регламенту ЕС №269/2014. При этом отметим, что заморозка активов не является обязательным признаком вторичных санкций по той же иранской программе возможным негативным последствием для иностранного банка, предоставившего финансирование для приобретения иранской нефти, будет закрытие корреспондентского счета в США, в то время как заморозка активов возможна при открытии им депозитов в иранских риалах на значительные суммы.

Помимо сходств нововведение ЕС имеет и некоторые очевидные отличия от вторичных санкций США.

Во-первых, вторичные санкции США не подразумевают наличия какой-либо связи с США (US nexus), поэтому в отношениях сторон может вообще не быть никакого американского элемента, но, тем не менее, действия сторон будут квалифицироваться как прямое нарушение законодательства США. Механизм же, предложенный ЕС, напротив, презюмирует такую связь с ЕС например, в санкционный список ЕС может быть внесена компания из третьего государства, через которую компания из ЕС поставляет предметы роскоши в Россию. И наоборот, когда компания из третьего государства используется как промежуточное звено для импорта в ЕС запрещенной российской продукции. Таким образом, нарушение иностранного лица будет неразрывно связано с нарушением лица из ЕС первичных санкций.

Во-вторых, буквально, новый критерий ЕС для наложения блокирующих санкций не называет в качестве обязательного элемента субъективное восприятие лицом совершаемого им деяния. Аналогичная юридическая техника используется при формулировании иных критериев для включения в санкционный список ЕС. Возможно, это связано с тем, что ограничительные меры по смыслу ст. 215 ДФЕС не являются наказанием, поэтому самого факта, что лицо ведет себя предосудительно, достаточно для наложения ограничений.

Вместе с тем, вторичные санкции США возможны за совершение осознанных деяний американский законодатель использует слово knowingly при формулировании запрещенных вариантов поведения. Точно такая же отсылка делается во всех санкционных регламентах при формулировании запрета на обход ограничений, установленных для лиц из ЕС.

Как будет применяться на практике указанное нововведение, покажет время. Понятно, что в отсутствие единого санкционного регулятора в ЕС будет достаточно сложным отследить нежелательное поведение иностранных лиц. При этом потенциально под удар могут попасть не только компании из дружественных юрисдикций, но и российские дочки компаний из ЕС, которые прямо или косвенно осуществляют взаимодействие с подсанкционными лицами если раньше негативные последствия использования российских дочек для обхода санкций ложились на материнскую компанию / учредителя из ЕС, то сейчас фокус внимания может дополниться и российскими дочками.

Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
guest