Вдогонку к предыдущему посту хочется дополнить картину понимания значимости системы ВТО следующим. В российское научное сообщество уже достаточно плотно вошло понимание, что нормы ВТО это, по своей сути правила дорожного движения, которые хотя и могут нарушаться, однако не ставят под сомнение то, что они эффективны и значимы, и что в случае их отсутствия на дорогах случился бы настоящий коллапс. Подобные сравнения используются наиболее авторитетными и уважаемыми всем научным и профессиональным сообществом (и, конечно же, мной) учеными в области международного права (см. в блоге Центра экспертизы ВТО Пара слов о ценности правил ВТО).
Ни в коем случае не стремясь опровергнуть (напротив, согласен с ним) утверждение о том, что нормы ВТО являются по сути правилами дорожного движения хочу предложить еще одну мысль. Нормы ВТО, как видится мне, можно вполне сравнить с правилами этикета. Так этикет устанавливает определенные правила поведения в обществе, нарушение которых в принципе возможно, поскольку оно в основном не несет прямых последствий (как, например, штраф за нарушение ПДД). Однако косвенный результат нарушения норм этикета может иметь огромное значение. Так лицо, становящееся нарушителем этикета, могут исключить из определенного, выгодного для него круга общения, например, какого-либо элитарного клуба.
На аналогичной основе, по сути, функционирует и все международное торговое право, фундаментом которого правилами этикета, по сути, являются нормы соглашений ВТО. Так государства в теории могут нарушать нормы соглашений, поскольку для нарушителя не может наступить прямых негативных последствий.[1] Тем не менее государство, пренебрегающее нормами ВТО, столкнется с очень существенным последствием в той форме, что и в отношении него не будут применяться нормы соответствующих соглашений. Последствия в данном случае будут более чем значительными, главным из которых станет существенное ухудшение условий конкуренции (как в сравнении с национальными производителями прочих государств, так и с бизнесом из третьих стран) для бизнеса государства-нарушителя.[2]
То, что правила соглашений системы ВТО это этикет международной торговли (или правила дорожного движения, можно смотреть под разными углами) обосновать не сложно. Для этого достаточно взглянуть на абсолютное большинство международных торговых соглашений, заключаемых за рамками ВТО.
Так, в качестве первого примера приведу Договор о Евразийском Экономическом Союзе. Так, сама преамбула текста lоговора содержит формулировку: принимая во внимание нормы, правила и принципы Всемирной торговой организации. Помимо этого, прямая отсылка к нормам ВТО содержится и в других статьях Договора. Так, например, в ст. 41, посвященной мерам развития экспорта, прямо говорится, что [с]оюз в соответствии с международными договорами, нормами и правилами Всемирной торговой организации может применять совместные меры по развитию экспорта товаров государств-членов на рынки третьих сторон. Подобные положения, а также пункты о необходимости уведомлять специальные органы ВТО содержатся и в других статьях Договора. А ведь в рамках Евразийского союза действует еще и Договор о функционировании таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы, который по сути и посвящен проблематике участия государств-членов Союза в рамках ВТО.
Значимость норм соглашений ВТО в рамках функционирования ЕАЭС признается и судебной практикой Союза. Так, в консультативном решении Суда ЕАЭС от 23 ноября 2021 г. № СЕ-2-2/1-21-БК говорится, что преамбула Договора и иные нормы Договора, включая Протокол о функционировании Евразийского экономического союза в рамках многосторонней торговой системы, являющийся приложением N 31 к Договору свидетельствуют о том, что право Союза признает обязательства государств-членов в рамках Всемирной торговой организации. При этом, согласно позиции cуда, преамбула lоговора о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы содержит указание на необходимость толкования торговых режимов государств-членов в контексте Марракешского соглашения об учреждении Всемирной торговой организации.
С учетом сказанного выше можно увидеть существенную значимость норм соглашений ВТО в рамках функционирования ЕАЭС. Причем с актуальность соответствующих положений можно увидеть и в настоящее время, с учетом того, что приведенное решение Суда ЕАЭС датировано 2021 г.
Что ж, выше были описаны нормы ЕАЭС, государства-члены которого в основе своей политики были последовательны в исполнении положений норм соглашений ВТО. Но давайте приведу и другой пример: USMCA соглашение, пришедшее на смену NAFTA. Разработано данное соглашение было в период президента Трампа, действия которого во многом и привели к последующим проблемам системы ВТО. Однако, открывая это соглашение уже в первых его статьях можно увидеть следующее (gриведу на языке оригинала, думаю, что перевод тут излишен):
Article 1.1: Establishment of a Free Trade Area The Parties, consistent with Article XXIV of the GATT 1994 and Article V of the GATS, hereby establish a free trade area.
Article 1.2: Relation to Other Agreements Each Party affirms its existing rights and obligations with respect to each other under the WTO Agreement and other agreements to which it and another Party are party.
Т.е. уже в первых статья соглашения, разработанного в период наиболее нелояльной к системе ВТО администрации США, указывается, что стороны формируют свободную торговую зону в соответствии с нормами ГАТТ и ГАТС, а также подтверждают свои существующие права и обязательства по отношению к друг другу в рамках Соглашения ВТО. Более того, в соглашении USMCA и в широком круге других статей делается отсылка к нормам ВТО.
С подобными положениями читатель столкнется и в большинстве (если не во всех, здесь не могу говорить на 100%, поскольку не читал каждое соглашение о ЗСТ в мире) прочих интеграционных соглашений. Например, соглашение о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Вьтенамом. Да что уж говорить, даже в соглашении между ЕАЭС и Сербией, которая, на минуту, не является членом ВТО, содержатся подобные положения.
Отсылки к нормам ВТО и приверженность обязательствам соответствующих соглашений можно найти и в декларативных международных актах. Так, например, п. 11 декларации 14-го Саммита БРИКС[3] (обратите внимание, что декларация принята 23 июня 2022 г., т.е. уже после принятия западными странами мер, направленных против России и нарушающих нормы соглашений системы ВТО) полностью посвящен вопросам ВТО. В нем, в числе прочего, государства-участники БРИКС выражают свою приверженность нормам и принципам ВТО.
Аналогичные положения содержатся и в Римской декларации лидеров G20[4]. Приведу часть формулировки п. 42 Декларации: [w]e affirm the important role of open, fair, equitable, sustainable, non-discriminatory and inclusive rules-based multilateral trade system in restoring growth, job creation and industrial productivity and promoting sustainable development, as well as our commitment to strengthen it with the WTO at its core. Т.е. ВТО в данном случае признается, по сути, ядром международной торговой системы (имеется что-то общее с правилами дорожного движения или этикетом, не правда ли?).
Общий вывод кажется очевидным. Нормы ВТО это этикет международной торговли (хотя можно подобрать и ряд других терминов). Соглашения ВТО – это та база, которая закладывается в торговые отношения между, по сути, любыми государствами мира. Отказываясь от норм ВТО, государство отказывается от этикета международной торговли, что ставит его в положение аутсайдера. В этом контексте, надеюсь, две моих заметки позволили продемонстрировать значимость членства в организации для тех, кто до сих пор имеет какие-либо сомнения на счет соответствующей целесообразности.
[1] Не считая, конечно, ответных мер, принимаемых на основании решений ОРС ВТО. Здесь, однако, также есть особенность. Государству с маленьким или непривлекательным рынком может быть крайне трудно заставить государство-нарушитель исполнять свои обязательства при помощи ответных мер. Ведь под ответными мерами в рамках ВТО понимается ситуация, при которой государство может отойти от принятых на себя в рамках ВТО обязательств и соразмерно ухудшить доступ на свой внутренний рынок для государства-нарушителя (что в ином случае было бы нарушением режима наибольшего благоприятствования). Однако, если у крупных и привлекательных рынков (как, например, ЕС, США, Бразилия, Россия и др.) есть возможность введения мер, болезненно сказывающихся на бизнесе страны-нарушителя (исключительно абстрактный пример – ЕС может повысить пошлины на ввоз товаров из стали для Индии, что сильно ударит по индийскому рынку), то у маленьких рынков подобной возможности нет. Так, например, решение по спору между Антигуа и Барбуда и США, выигранное Антигуа и Барбуда, не было исполнено со стороны США, поскольку у маленького островного государства, по сути, не имелось значимых для бизнеса США сегментов рынка, на которые Антигуа и Барбуда могли бы ухудшить доступ с санкции ОРС ВТО.
[2] Наиболее яркий пример здесь произошел еще до создания ВТО (и даже до создания ГАТТ). Так, принятый США в 1930 г. закон Смута-Хоули поднял ставки таможенных тарифов на более чем 20 тысяч импортируемых товаров. Подобное действие, по сути, было нарушением действующих в тот момент неписанных правил международной торговли (назовем этикетом). В ответ на действия США все их основные торговые партнеры ввели существенные повышенные ставки таможенных пошлин для американских товаров, что имело для США катастрофические последствия и окончательно столкнуло экономику страны в Великую депрессию.
[3] https://www.fmprc.gov.cn/eng/zxxx_662805/202206/t20220623_10709037.html
[4] http://www.g20.utoronto.ca/2021/211031-declaration.html
