Рубрика Кейс месяца раздела о банкротстве о главном деле прошедшего месяца в Верховном суде (ВС). Подписывайтесь на дайджест о банкротстве в нем мы собираем все ключевые правовые новости по этой теме за месяц.
Кейсом декабря редакция выбрала определение ВС по делу общества Монострой. ВС сделал вывод, что соглашение об отступном, которое должник заключил с цессионарием, является недействительным, если после предоставления отступного цессия была оспорена в деле о банкротстве цедента. На выводы ВС не повлияло то, что должник предоставил отступное после того, как решение об отказе в признании цессии недействительным вступило в законную силу (его отменила только кассация).
Из-за того, что ВС не вполне явно указал на недобросовестность должника (хотя и намекал на это), позиция, которая высказана в этом определении, негативно повлияет на права должников при цессии и значительно снизит уровень их защиты. Остается надеяться, что судебная практика будет использовать выводы, изложенные в этом определении только для борьбы с недобросовестными должниками.
Фабула дела
Фабулу дела мы описывали здесь. В 2016 году банк Легион выдал Монострою кредит. Через год он уступил право требования по этому договору обществу Комплектэнергострой.
Спустя некоторое время Легион признали банкротом. Агентство страхования вкладов (АСВ) попыталось оспорить договор цессии. Первая инстанция и апелляция отказали в удовлетворении заявления.
После того, как апелляция отказалась аннулировать цессию, Монострой и Комплектэнергострой заключили соглашение об отступном. Взамен невыплаченной части долга Монострой передал цессионарию 25 векселей Сбербанка на общую сумму 54 млн рублей.
Однако затем в рамках дела об оспаривании цессии кассация отправила спор на новое рассмотрение, и уступку все-таки признали недействительной.
В этом деле Монострой обратился с иском о признании прекратившимися обязательств по кредитному договору. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска. Однако апелляция и кассация удовлетворили требования Моностроя и признали обязательства из кредитного договора прекратившимися.
Что сказал ВС?
ВС неожиданно отказался поддержать должника и посчитал, что Монострой не освободился от долга. Он выдвинул несколько аргументов.
Во-первых, в силу того, что цессия оспаривается с обратной силой (ст. 167 ГК), цессионарий никогда не являлся кредитором Моностроя. А значит, по мнению суда, не мог заключать соглашение об отступном.
Во-вторых, суды должны были оценить поведение должника с точки зрения принципа добросовестности. ВС упрекнул должника и цессионария в том, что они заключили соглашение об отступном в ситуации, когда было непонятно, признают ли цессию недействительной или нет, АСВ на момент предоставления отступного еще не исчерпало все доступные ему средства судебной защиты.
Моментом исчерпания средств защиты, по мнению экономической коллегии, является вынесение судьей ВС отказного определения о передаче дела в коллегию или вынесение самим ВС определения по итогам рассмотрения жалобы.
Почему это решение важно?
Позиция ВС в том виде, в каком она изложена в тексте определения, противоречит закону и является крайне опасной с политико-правовой точки зрения.
Вывод о том, что должник, предоставивший отступное кредитору, которого он полагал надлежащим, не освобождается от долга, не согласуется с п. 20 постановления Пленума ВС № 54 по цессии[1]. В этом пункте указывается, что должник, который исполняет обязательство цессионарию, указанному в уведомлении об уступке, освобождается от долга, даже если уступку потом признают недействительной.
Хотя в этом пункте речь идет об исполнении, очевидно, что должника следует защищать и в тех случаях, когда он предоставляет отступное. Отступное является суррогатом исполнения, его предоставление приводит к тем же последствиям, что и классическое исполнение. Объяснить, почему в случае исполнения обязательства должнику следует предоставлять защиту, а в случае предоставления отступного нет, невозможно. Получается, ВС проигнорировал существующее регулирование, не предложив внятного объяснения того, почему он это сделал.
С догматической точки зрения норма п. 20 постановления Пленума ВС № 54 по цессии должна применяться и в ситуации, когда должник осуществляет исполнение цессионарию, и в ситуации, когда он предоставляет суррогаты исполнения (при предоставлении отступного, при прощении долга, при заключении соглашения о новации) и когда заключаются соглашения об изменении или прекращении обязательства.
Дело в том, что эта норма направлена на защиту разумных ожиданий добросовестного должника, который не участвует в соглашении об уступке и который не может повлиять на ее совершение. Он ориентируется на сложившуюся для него видимость права и производит исполнение лицу, которого он полагает надлежащим кредитором. Такие разумные ожидания возникают у должника не только при исполнении обязательства, но и при заключении им всех прочих описанных соглашений.
В этом деле, как следует из судебных актов, у должника были все основания считать цессионария действительным кредитором соглашение об отступном было заключено после того, как определение об отказе в признании цессии недействительной вступило в законную силу.
Нельзя согласиться с тезисом ВС, что должник должен был ждать, пока будет опубликовано определение судьи ВС или самого ВС. А если должник к этому моменту находится в просрочке? Почему он должен ждать, пока цедент с цессионарием завершат свой спор, и нести риски, связанные с этим? Ответа на данные вопросы ВС не дал[2].
Позиция ВС существенно снижает уровень защиты должника. Тем самым нарушается базовый принцип всего института цессии недопущение ухудшения положения должника. До принятия этого определения российский правопорядок был одним из лучших в мире в этом вопросе уровень защиты должника был очень высоким. Однако по непонятным причинам ВС сделал очень большой шаг назад.
При этом нельзя исключить того, что ВС правильно решил конкретное дело. Как уже говорилось выше, защиту на основании п. 20 постановления Пленума № 54 может получать только добросовестный должник. Вполне возможно, что что-то в материалах дела заставило ВС усомниться в том, что Монострой является добросовестным (на недобросовестность должника ВС действительно намекает в некоторых частях определения). Тогда вывод ВС является правильным Монострой не мог получать защиту.
Однако в таком случае экономическая коллегия должна была прямо написать об этом, а не формулировать абстрактные позиции, касающиеся того, что соглашение об отступном можно признать недействительным, если оно заключено с лжецессионарием. А в итоге получилось так, что плохая формулировка позиции привела к ухудшению уровня защиты должника в российском правопорядке.
[1] Постановление Пленума ВС от 21 декабря 2017 года № 54 О некоторых вопросах применения положений главы 24 ГК о перемене лиц в обязательстве на основании сделки.
[2] Подробное обсуждение критериев добросовестности должника в подобных ситуациях можно посмотреть здесь: https://youtu.be/O_SskNHsR_o.
